ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ И РИСК РАКА ГРУДИ: РЕЗУЛЬТАТЫ КОНТРОЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Клод Жасмин, Моника Г. Ле, Пьер Марти, Регина Херзбегр, Группа по Психо-Онкологии

 ( ГПО )

Университетская Пресса Франции | « Revue française de psychosomatique »

Исторический текст

Клод Жасмин*, Моника Г. Ле**, Пьер Марти***,

Регина Херзберг*** и Группа по Психо-Онкологии ( ГПО )****

______________________________________

Психологические факторы и риск рака груди :

 результаты исследования «случай-контроль»

 Множество изолированных докладов про индуцированным стрессом заболеваниям, а также многочисленные экспериментальные исследования, предположили существование связи между появлением рака и некоторыми психологическими факторами, такими как личность субъекта и/или присутствие неразрешенных аффективных напряжений. Тем не менее, результаты этих исследований часто оказывались противоречивыми [1], вероятно из-за того,

БЛАГОДАРНОСТИ: Авторы благодарят Колет Дэльтей за ее ценную помощь секретаря и Матильду Дрейфус за помощь с редакцией этой статьи. Они также хотят выразить свою признательность Б.Р. Кассилет, за его очень полезные комментарии.

*

**

***

****

что большинство из них были проведены на небольших образцах. Кроме того, тип заболевания и его серьезность были часто недостаточно четко определены и статистические анализы довольно поверхностны. Наконец, разнообразие психологических методов для определения особенностей личности субъекта, могло затруднить оценку опубликованных результатов [27].

  Психосоматическая теория, которая была разработана П.Марти [8] опирается на определение, разработанное с помощью психоаналитических концептов, базовой структуры личности, которая характеризует каждого человека, начиная с самого детства.

  Мы можем определить эту структуру как постоянное и неизменное состояние психических защит против возможных психологических травм. Ментализация каждого человека определяется эффективностью и непрерывностью функционирования предсознательного, которое составляет центральный механизм организации его психического аппарата. Согласно теории П.Марти, способность преодолеть тяжелую психическую травму определяется несколькими факторами, такими как: (а) количество и толщина психических слоев, которые составляют систему репрезентаций, достигнутых субъектом, особенно в ходе его раннего развития; (б) флюидность связей между этими системами; и (в) постоянство его ассоциативного функционирования.

  Здесь следует отметить, что в классификации П.Марти, так называемая «нормальная» психическая структура не существует; существуют лишь психотический и невротические конфигурации.

  Психоз — это признанное название психических расстройств, конституциональных либо обретенных, которые вызывают глубокую дезорганизацию личности субъекта. Невроз сложнее определить. Мы его рассматриваем как функциональное нарушение нервной системы без наличия повреждений или структурных изменений. Это приводит лишь к частичной дезорганизации личности. Согласно классификации П.Марти, невроз — это общий термин, используемый для описания всех форм психической организации, кроме психотической. Существует два основных типа: (а) хорошо структурированный невроз, который относится к пациентам, чье психическое функционирование на постоянной основе хорошо организовано; это позволяет удовлетворительную адаптацию ко всем видам психологической травмы; и (б) плохо структурированный невроз, состояние, при котором пациент не обладает необходимой психической организацией, чтобы справиться с сильным психологическим стрессом, таким как потеря кого-либо или чего-либо важного в его жизни.

  Базовая структура каждого человека может быть выявлена только через оценку динамического развития его личности. Тот, кто проводит интервью с диагностируемым лицом должен оценить привычное психологическое функционирование для этого человека, изучив его историю болезни и возможные психические симптомы, такие как фобии и диффузная тревога (1).

Психосоматик также будет стараться определить, что называется основными характеристиками, преобладающими в актуальном психическом функционировании субъекта — например те, которые удалось наблюдать в течение двух последних лет — а также его реакции на сильные психологические травмы.

  Не проработанная скорбь является одной из самых тяжелых травм, с которыми можно столкнуться. Мы можем определить ее как психическую дезорганизацию, которая может привести, например, к острому, подострому или латентному депрессивному состоянию; в последнем случае, отсутствуют заметные невротические или психотические симптомы. Эта психическая дезорганизация может привести к состоянию диффузной тревоги, без видимой связи с конкретной причиной; это состояние отражает слабость организации психических защит субъекта.

  Несмотря на то, что классификация П.Марти субъективна и зависит от опыта, накопленного исследователем в этой области, нам показалось, что по сравнению со стандартными психометрическими оценками, она обладала преимуществом в предоставлении динамической оценки личности человека, которая учитывает его предыдущие болезни и развитие симптомов.

  Решение использовать классификацию П.Марти было утверждено результатами недавнего ретроспективного исследования, проведенного на 323 пациентах, лечившихся в Институте Психосоматики (ИПСО). Это исследование подчеркивает связь между базовой психической структурой и риском развития тяжелого заболевания [9].

  Наше текущее исследование, которое направлено на оценку этого риска, было проведено с контрольной группой и ограничено изучением рака груди. Этот тип рака является не только самым распространенным среди раков у женщин во Франции, но также признано, что его генезис подвержен влиянию гормональных факторов, регуляция которых как известно может быть нарушена влиянием психологические факторов [10-12].

  В нашем исследовании, все пациентки проходили психосоматическую диагностику перед любой диагностической процедурой, чтобы обеспечить двойное слепое исследование. После этой оценки, цитологическое или гистологическое исследование позволяло уточнить диагноз опухоли. В рамках исследования случай-контроль, женщины, страдающие раком груди были «случаями», а женщины с доброкачественной опухолью были «контролями». В этой статье, мы представляем результаты этого исследования, проведенного между сентябрем 1984 и апрелем 1988.

  Два гинеколога в частной клинике и два врача, онколога в больнице дали нам свое согласие на набор всех потенциально подходящих пациенток в соответствии с критериями отбора, описанными ниже.

  Пациентки должны были иметь французскую национальность или проживать во Франции не менее десяти лет и владеть французским языком. Они должны были обращаться из-за одной или нескольких ощутимых опухолей в области груди.

  Изначально протокол предусматривал, что выбранные субъекты должны были быть в возрасте от 40 до 58 лет и предполагалось, что количество субъектов составит 240. Согласно французской статистике, ожидаемое количество случаев рака груди в этой популяции составляло 60. Женщины должны были пройти оценку ИПСО после первой консультации у участвующих (в этом исследовании) врачей и прежде всего диагностическое исследование. Природа опухоли затем диагностировалась с помощью маммографии и цитологического или гистологического обследования. В течение трех месяцев перед набором, субъекты не должны были проходить никаких радиологических, цитологических или гистологических обследований, поскольку было очень важно, чтобы пациентки были в неведении характера своей опухоли на момент первой консультации у участвующих врачей.

  Протокол также исключал женщин, отказавшихся проходить диагностические обследования, а также тех, кто не желал участвовать в психосоматическом исследовании ИПСО. Эти первичные исключения определены уже после первой консультации.

  Исключения вторичного характера включали женщин, обратившихся в ИПСО после того, как им был сообщен диагноз их опухоли, тех, кто не явился в ИПСО, несмотря на предварительное согласие, и тех, кому диагноз не был сообщен участвующим врачом. Был создан центр координации для сбора и анализа данных. Только ИПСО и центр по координации имели право принимать решение о таких вторичных исключениях.

  Для определения процента включения, фиксировались имена всех пациенток, обратившихся на консультацию из-за симптомов, связанных с молочной железой, во время проведения исследования. Врачи должны были указать причины исключения всех не включенных субъектов, а подходящим субъектам присваивали порядковый номер, который затем использовался во всех анализах для обеспечения анонимности набранных субъектов.

  В конце первого года исследования стало очевидно, что критерии включения были слишком строгими. Вследствие чего были расширены возрастные ограничения, и они изменились с 40-58 лет на 32-65 лет.

  В первоначальном опроснике, врач регистрировал все известные факторы риска рака груди (семейное положение, вес, возраст при первой менструации, возраст при наступлении менопаузы, анамнез доброкачественной мастопатии, семейные анамнезы рака груди, количество и даты беременностей и возможных абортов, а также использование или неиспользование оральных контрацептивов). Также отмечался интервал между появлением первых симптомов и первой консультацией, а также характеристики опухоли или опухолей и наличие или отсутствие подмышечных лимфоузлов. Наконец, врач и пациентка должны были высказать свою точку зрения о доброкачественной или злокачественной природе опухоли (или опухолей). Этот детально заполненный опросник отправлялся в координационный центр перед психосоматической оценкой.

  Врачи должны были записать пациентку на прием к психосоматическому специалисту, позвонив секретарю, специально назначенного для этого исследования группы IPSO. Таким образом, семь консультантов-психосоматиков не имели никакого прямого контакта с назначившим врачом и не обладали никакой информацией, касательно эпидемиологических или клинических характеристик пациентки на момент её посещения для консультации.

  Психосоматическая оценка проводилась в ходе первичного интервью, длительность которого составляла примерно один час. Оценка включала следующие разделы: (1) базовая психическая структура (один пункт); (2) привычное психическое функционирование, оцениваемое на основе анамнеза (от двух до восьми пунктов); и (3) недавняя симптоматика и анамнестические данные (от одного до шести пунктов). Затем психосоматик определял, относить ли каждую пациентку к группе с высоким или низким риском развития рака груди, по его мнению. Общие данные о психосоматических характеристиках пациентки и её прогнозе затем отправлялись в координационный центр.

  После этой оценки пациентки должны были пройти диагностические исследования. Затем был проведен статистический анализ в два этапа. Первая часть включала в себя факторный анализ корреспонденций, в ходе которого наиболее дискриминирующие переменные выбирались из множественных корреляций между диагнозом опухоли и психологическими переменными. Во второй части переменные, выявленные ранее, анализировались с использованием безусловной логистической регрессии с применением метода пошаговой регрессии. Модель учитывала возраст на момент диагностирования, семейный анамнез рака груди, возраст при появлении первого ребенка и количество детей. Все эти тесты были двусторонними [13].

Включение (в исследование) пациенток

  С сентября 1984 года по апрель 1988 год к врачам-участникам обратились 2 298 пациенток для первичной клинической консультации. Из них 1 640 (71 %) были исключены, так как они уже получали лечение по поводу рака груди или доброкачественных опухолей молочной железы, 356 (15 %) были исключены из-за слишком молодого или слишком старого возраста для включения в выборку, а 180 (14%), по разным причинам (отсутствие опухоли, слишком удаленное место проживания, отказ от психосоматического интервью, и т.д.). В итоге, 122 пациента были подходящими для исследования. Вторичные причины исключения были следующими: аннулирование интервью IPSO или слишком позднее появление на нем (30 пациенток), установление диагноза до этого интервью (6 пациенток), маммография, проведенная до интервью (3 пациентки) и неопределённость диагноза опухоли (6 пациенток).

  Следовательно, в исследуемой выборке осталось 77 пациенток: из них 31 (40 %) прошли биопсию с последующим гистологическим исследованием, а остальные 46 — цитологическое исследование. У 18 пациенток подтвердился рак груди по результатам гистологического исследования; в то время как 59 других имели либо доброкачественные заболевания груди, либо не выявили никаких установленных аномалий на момент обследования. Эти женщины были наблюдаемы в среднем в течение 9 месяцев. Один дополнительный случай рака груди был диагностирован через шесть месяцев. В итоге, выборка включала 19 случаев рака груди и 58 контрольных случаев. Клинический диагноз был тесно связан с гистологическим диагнозом: так, из 55 пациенток, у которых клинически диагностировали доброкачественную опухоль, только четыре (7 %) имели рак груди; параллельно из 22 опухолей, кажущихся злокачественными, 15 (68 %) действительно были раком груди.

  Следует отметить, что при сравнении клинических и эпидемиологических характеристик 77 пациенток, включенных в исследование, с 45 пациентками, позднее исключенных из него, не обнаружено значимых различий, за исключением того, что опухоли у пациенток, исключенных из исследования, были более мелкими и чаще имели множественное очаговое расположение. Факт того, что доля случаев рака груди среди включенных в исследование пациенток и среди пациенток, исключенных из него, схожа (соответственно 18 % и 25 %), говорит о том, что никакие особые искажения нельзя связать с поздними исключениями.

^a RRm = RR estimé par une analyse multivariée prenant en compte tous les facteurs du tableau. оценивается с помощью многомерного анализа с учетом всех факторов, приведенных в таблице

^b RRs = RRm utilisant une procédure pas à pas ; с использованием пошаговой процедуры

 ^c IC = intervalle de confiance ; допустимый интервал

^d Le risque n’est évalué que pour les femmes ayant eu au moins un enfant, et en tenant compte de tous les autres facteurs. Риск оценивается только для женщин, родивших хотя бы одного ребенка, с учетом всех остальных факторов.

Связи между основными эпидемиологическими факторами и риском развития рака груди.

Только возраст на момент первого интервью значимо связан с риском рака груди (ОР = 7,8; p = 0,007). Связи между этим риском и большинством изученных факторов противоречат обычно предполагаемым (см. таблицу 1). Таким образом, безбрачие, высокий социоэкономический уровень, семейная отягощенность по раку груди, более поздний возраст при рождении первого ребенка, многоплодие и использование оральных контрацептивов соответствуют более низкому риску рака груди, а не более высокому. Тем не менее, следует подчеркнуть, что ни одна из связей не имеет статистической значимости. Однако четыре фактора, связанные с риском рака груди и имеющие значение p ≤ 0.40 (ОР), а именно возраст на момент первого интервью, семейные предшествующие случаи рака груди, возраст при первом ребенке и количество детей, в последующем анализе рассматривались как возможные сопутствующие факторы.

Психосоматические факторы

  Прогноз ИПСО. – В результате одномерного и многомерного анализов, учитывающих четыре выбранных фактора риска, была обнаружена значимая положительная связь

(p = 0.002) между относительным риском рака груди и психосоматическим прогнозом (таблица 2).

  Возраст на момент первого интервью не играл роли в формировании этого прогноза, так как средний возраст пациенток с низким риском мало отличается от среднего возраста пациенток с высоким риском (46,1 год против 47,6 лет). Ни один другой эпидемиологический или клинический параметр не связан значимо с прогнозом ИПСО (таблица 3).

  Базовая структура психики. — Существует значимая связь между этим фактором и природой опухоли (p = 0.009; таблица 4). Интересно отметить, что не было ни одного случая рака среди 18 пациенток, которые представляли хорошо структурированный невроз.

Таблица 2. – Относительный риск рака груди в зависимости от психосоматического прогноза

^a RRu = RR estimé par une analyse univariée. рассчитанный по результатам однофакторного анализа.
^b RRm = RR estimé par une analyse multivariée prenant en compte l’âge lors de l’entretien, les anté- cédents familiaux de cancer du sein, l’âge lors du 1^er enfant et le nombre d’enfants, comme indiqué au tableau 2. рассчитанный с помощью многофакторного анализа с учетом возраста на момент опроса, семейного анамнеза рака молочной железы, возраста первых родов и количества детей, как указано в табл. 2.
^c Intervalle de confiance. допустимый интервал
IPSO : Институт психосоматики.

Психические характеристики. — Таблица 5 показывает относительный риск рака груди, связанный с представленными характеристиками. Унивариантный анализ выделяет четыре пункта, которые кажутся тесно связанными с характером опухоли: диффузная тревога, преобладание идеального Я, не проработанное старое и не проработанное недавнее горе. Тем не менее, многомерный логистический регрессионный анализ, учитывающий все психические черты и изученные эпидемиологические факторы, выделяет три параметра, независимо связанных с риском рака груди: преобладание идеального Я, с риском развития рака груди в 13,2 раза выше; не проработанное недавнее горе, с риском в 10,9 раза выше; и истерические черты характера, которые становятся значимым фактором риска (ОР = 5,4, p = 0,03). Диффузная тревога и не проработанное недавнее горе больше не рассматриваются как независимые факторы риска рака груди.

  Общие результаты. – В заключение, мы провели многомерный логистический регрессионный анализ, используя пошаговый метод, учитывая все психологические и эпидемиологические факторы. Результаты (таблица 6) ясно показывают важность базовой психической структуры как фактора риска рака груди (ОР = 1,2 до бесконечности; p = 0,009). Кроме того, преобладание идеала Я (ОР = 10,0, p = 0,02), истерические черты характера (ОР = 7,5, p = 0,02) и не проработанное недавнее горе (ОР = 8,2, p = 0,05) — это психические черты, которые наиболее тесно связаны с риском развития рака груди.

Таблица 3. – Соотношения между психосоматическим прогнозом, возрастом

(в годах) и основными эпидемиологическими и клиническими факторами.

Таблица 4. – Относительный риск рака молочной железы в зависимости от базовой психической структуры.

* Catégorie de référence : pour évaluer le risque relatif de cancer du sein, le nombre de cas présentant une structure psychique de base bien organisée est supposé être de 0.5 (voir référence bibliographique n° 14). Референтная категория: для оценки относительного риска развития рака молочной железы число случаев с хорошо организованной базовой психической структурой принимается равным 0,5 (см. библиографическую ссылку № 14).

^a Intervalle de confiance. Допустимый интервал

Таблица 5. – Относительный риск (ОР) рака молочной железы в зависимости от определенных психических факторов.

^a RRu = RR estimé après régression logistique univariée. рассчитанный с помощью однофакторной логистической регрессии.
^b RRs = RR estimé après régression logistique multivariée, en prenant en compte quatre facteurs épidémiologiques (voir la dernière colonne du tableau 3) et en utilisant une procédure pas à pas pour les facteurs psychologiques. рассчитанные с помощью многофакторной логистической регрессии с учетом четырех эпидемиологических факторов (см. последнюю колонку табл. 3) и пошаговой процедуры для психологических факторов.
^c Intervalle de confiance. Допустимый интервал
^* Catégorie de référence. Референтная категория
NS = non significatif (p > 0.10). не значимо (p > 0,10).

 Результаты этого исследования указывают на связь между определенными психологическими факторами и риском развития рака груди.

  Примененная процедура позволила нам решить несколько методологических проблем, которые ранее вызывали сомнения в достоверности полученных результатов в этой области. Таким образом, оценка психосоматического состояния проводилась до какого-либо радиологического или цитологического обследования клинически обнаруженной опухоли, и врачам, участвовавшим в исследовании, было дано указание не раскрывать пациенткам никакой информации о предполагаемой природе этой опухоли, что позволило добиться того, что на момент проведения интервью ни больные, ни психосоматики не знали, является ли опухоль доброкачественной или злокачественной. Этот протокол двойного слепого тестирования был усилен выбором однородной выборки пациенток, имеющих одну или несколько опухолей в груди.

  Тем не менее, мы столкнулись с определенными проблемами, включая отказ нескольких пациенток участвовать в психосоматической оценке. Однако характеристики пациенток, исключенных по второстепенным причинам, были сходны с теми, что были во включенной выборке. Кроме того, процент случаев рака груди оказался примерно одинаковым в обеих группах, что уменьшает вероятность искажения результатов. Строгие критерии включения, даже после расширения возрастной группы выборки, объясняют относительно ограниченное количество пациенток, участвующих в исследовании. На практике, пациентка направляется к специалисту уже после прохождения маммографии. Однако в данном случае такой подход сам по себе был критерием исключения.

  Отношение, которое мы наблюдали между риском рака груди и основными эпидемиологическими факторами, кажется противоречивым по сравнению с тем, что обычно описывается в литературе. Возможно, причина заключается в том, что пациентки из нашей контрольной группы все имели доброкачественное заболевание груди, в отличие от того, что обычно делается в эпидемиологических исследованиях. Вполне возможно, что лечащий врач этих пациенток направил их к коллеге-онкологу, поскольку у них был хотя бы один фактор риска развития рака груди. Следовательно, если бы психосоматики основывали свой прогноз на известных факторах риска, то далеко не всегда были бы способны дать точную оценку, и потому погрешность была бы значительно больше.

  Интересно отметить, что возраст пациенток на момент интервью не внес никакого особого искажения (на результаты), когда психосоматики давали свой прогноз и оценивали базовую психическую структуру, поскольку средний возраст групп с низким и высоким рисками были схожи.

  Наши результаты подчеркивают важность базовой психической структуры в развитии рака груди. Действительно, ни у одной из пациенток с хорошо структурированным неврозом не было выявлено случаев рака, в то время как среди пациенток с менее структурированным невротическим состоянием, впоследствии было диагностировано 19 случаев рака. По всей видимости, причина заключается в том, что пациентка, у которой наблюдается хорошо структурированный невроз, способна функционировать на психическом уровне таким образом, что она может справляться с ситуациями сильного стресса.

  В нашем исследовании недавно не проработанная скорбь, преобладание идеального Я и истерические черты характера значительно связаны с риском развития рака груди, независимо от возраста пациентки и других важных эпидемиологических факторов.

  Основной сложностью подобных исследований является определение, действительно ли различия между группами, обладающими раком или не имеющими его, и к тому же выявленные в ходе психологического исследования, действительно независимы от возможного влияния предварительным знанием или даже подозрением у пациентки относительно ее верного диагноза. Даже в данном случае, можно ли сказать, что эти различия имеют причинно-следственную связь с развитием рака, или они являются лишь простыми эпифеноменами, вызванными воздействием болезни на пациентку? Это вполне может быть так, поскольку в нашем исследовании психосоматическая диагностика проводилась уже после появления рака груди. Однако не следует забывать, что типология ИПСО основана, с одной стороны, на точной оценке поведенческих характеристик субъекта, сохраняющихся на протяжении всей его взрослой жизни, и, с другой стороны, на его реакциях на травматические события, произошедшие задолго до появления болезни. Кроме того, все женщины, участвовавшие в нашем исследовании, имели опухоль груди. Таким образом, даже если большинство из них (за исключением 4) не сообщили своим врачам напрямую, что они подозревают, что у них есть рак, все они опасались этой возможности как среди больных, так и среди контрольной группы. Наконец, следует подчеркнуть, что перед началом данного исследования мы объяснили участвующим врачам, что крайне важно не раскрывать своим пациенткам никакой информации относительно их клинических предположений о вероятном диагнозе.

Таблица 6. — Резюме результатов: относительный риск (RR) рака груди в зависимости от психологических и эпидемиологических факторов, оцененный с использованием пошаговой процедуры.

^a Estimation du risque relatif en prenant en compte l’âge lors de l’entretien, les antécédents familiaux de cancer du sein, l’âge au premier enfant et la parité. Оценка относительного риска с учетом возраста на момент интервью, семейного анамнеза рака молочной железы, возраста первых родов и паритета.
^b Intervalle de confiance. Допустимый интервал
c. Ce résultat signifie que les patientes ayant une névrose mal organisée ou une psychose ont un risque environ 7,8 fois plus élevé de cancer du sein que les femmes ayant une névrose bien organisée. Этот результат означает, что у пациенток с плохо организованным неврозом или психозом риск развития рака молочной железы примерно в 7,8 раза выше, чем у женщин с хорошо организованным неврозом.

 Недавняя не проработанная скорбь часто упоминается, как фактор риска смертности и рака [15-23], хотя некоторые исследования показывают, что даже после потери супруга существует маленький [24] или даже отсутствует [25, 26] рост риска смертности.

  В Израиле недавно было проведено одно обширное исследование среди родителей, потерявших ребенка. Согласно этому исследованию, уровень смертности в этой группе не превышает уровня в общей популяции. Однако следует заметить, что такие обширные исследования не учитывают появление серьезных заболеваний, возникающих после потери.

  Наше исследование было более ограниченным, так как оно фокусировалось на одной первичной опухоли — раке груди — независимо от ее развития, будь то к смерти или к выздоровлению. Количество участниц было значительно меньше, и исследование должно было определить, играет ли базовая психическая структура роль в устойчивости против рака груди или предрасположенности к этому заболеванию. По этим причинам, сложно сравнивать данное исследование с израильским. Тем не менее интересно отметить, что данное исследование показывает, что двойная утрата — мужа (после его смерти или в случае развода) и ребенка — значительно увеличивает смертность. Таким образом, оно подтверждает, что психологические факторы играют важную роль, по крайней мере, в ситуациях значительного стресса.

  Наш выбор рака груди был определен вероятностью существования связи между гормональной регуляцией и психосоматическими факторами. Биологическая реальность существования психосоматической сети становится все более очевидной благодаря взаимосвязям, которые можно продемонстрировать между различными видами регуляции гормональной, иммунной, кроветворной и неврологической систем [28, 29].

  Патогенный механизм, посредством которого недавний траур может вызвать рак, до сих пор далеко не ясен. Известно, что период между активацией первых аномальных клеток и клиническим проявлением рака очень долгий. Тем не менее, у человека эти различные этапы долгого процесса развития рака неизвестны, поэтому в случае наших пациенток, страдающих раком груди, мы не способны предоставить патофизиологическое объяснение эффектов горя, которые произошли за два года до первой консультации. Мы не знаем, например, усилило ли горе у них иммунодефицит, ускорило ли производство факторов роста опухолей или ухудшило некоторые существующие гормональные нарушения. Вполне возможно, что хрупкое психическое состояние играет решающую роль в предрасположенности к тяжелым заболеваниям, таким как рак. Недавняя не проработанная скорбь может представлять собой острое биологическое состояние, способствующее клиническому проявлению лежащего в основе патогенного процесса.

  Преобладание идеального Я, которое в нашем исследовании было вторым по важности психологическим фактором риска после базовой психической структуры, также было обнаружено в других исследованиях [5]. Более подробно, исследование «случай-контроль», проведенное С. Гриром и его коллегами [30], на 160 субъектах, демонстрирует аномальную важность выражения эмоций, особенно гнева. Этот феномен, вероятно, связан с идеальным Я.

  Насколько нам известно, факт того, что истерические черты характера являются психологическим фактором риска, до сих пор ни разу не был отмечен, даже в ретроспективном исследовании ИПСО [9]. Важно отметить, что в нашем текущем исследовании этот фактор был выявлен благодаря многомерному анализу и оказал стабилизирующее воздействие на общие статистические данные.

  В отличие от некоторых исследователей [4, 6, 31, 32], мы не обнаружили, что депрессия является значимым фактором риска (p = 0.40). Однако термин «депрессия» не всегда легко определить; например, не всегда уверенно можно утверждать, что стандартные психометрические оценки действительно различают различные формы депрессии, описанные психиатрами. Таким образом, в своем ретроспективном исследовании [9], П.Марти и его коллеги подчеркивают патогенное значение эссенциальной депрессии — однако даже эта форма депрессии не является значимым фактором в текущем исследовании. Это свидетельствует о том, что оценка психосоматиков не была подвержена влиянию их предыдущими наблюдениями.

  В целом, представленные нами результаты показывают, что возможно оценить вероятность доброкачественности или злокачественности опухоли в груди исключительно с помощью психосоматического обследования. Они также демонстрируют, что ни возраст пациентки, ни ее предварительное знание о диагнозе и соответствующем развитии, ни знание психосоматика об эпидемиологических факторах, которые обычно влияют на развитие рака груди, никак не влияют на прогноз, установленный психосоматиком.

  В заключение этого исследования, мы можем подчеркнуть интерес субъективной методологии, такой как психосоматическая оценка, по сравнению с стандартизированными психометрическими методами, такими как Миннесотский многофакторный личностный опросник (MMPI) [32]. Предлагая также метод выявления психосоматических профилей женщин с высоким или низким риском развития рака груди, это исследование открывает путь к изучению роли, играемой биологическими различиями в реализации физиологической или патологической функции психосоматической сети.